В XVII - XIX веке хирурги столкнулись с фактом высокой послеоперационной смертности, причины которой долгое время оставались загадочными. Эпидемия послеоперационной горячки уносила в могилу иногда до 60% всех оперированных. Огромная смертность чудовищным грузом лежала на совести хирургов, которые беззаботно после вскрытия направлялись принимать роды, и вследствие этого родильная лихорадка стала постоянной обитательницей всех родильных заведений
Одновременно было замечено, что операции, произведенные на дому, заканчивались менее печально. Это обстоятельство позволило послеоперационной горячке присвоить второе название – «больничная горячка»
Никто толком не знал, как против нее бороться. Больницы производили самое удручающее впечатление. В палатах, плохо проветриваемых и убираемых, царили грязь и смрад. Больные лежали на койках, стоящих близко друг к другу. Рядом с выздоравливающими лежали умирающие, только что прооперированные – с теми, у кого гноились раны и была высокая температура.
В операционной было не чище, чем в палате. В центре стоял стол из неотесанных досок. На стене висели хирургические инструменты. В углу на табурете стоял таз с водой для хирурга, который мог после операции вымыть окровавленные руки; до операции, по общему мнению, мыть их было бессмысленно – ведь они еще чистые. Вместо ваты применяли корпию – клубки ниток, вырванных из старого белья, чаще всего нестиранного. Жуткое зрелище представлял и сам хирург, когда облачался в свой сюртук, запачканный кровью и гноем больных. Об опыте и умении врача нередко судили по тому, насколько грязен его сюртук…
Бороться за чистоту в больницах начал венский врач Игнац Земмельвейс (1818-1865 г.г.). Под смех коллег он перед обходом мыл руки в хлорной воде, (по другим источникам в растворе белильной извести). Он сделал вывод, что источником инфекции является трупный материал, попадающий в организм больного через руки студентов-медиков, приходящих в отделение после работы в анатомическом театре. Земмельвейс потребовал, чтобы все студенты и врачи перед посещением отделения тщательно мыли руки и затем дезинфицировали их раствором хлорной извести. По его настоянию антисептической обработке стали подвергаться также все инструменты и принадлежности.
Новшества Земмельвейса казались его современникам нелепым чудачеством, недостойным подлинного врача. И он поплатился за это изгнанием из родных стен венской клиники. Отвергнутый, осмеянный, непонятый, он душевно заболел и закончил свои дни в доме для умалишенных.
Незадолго перед тем, как попасть в сумасшедший дом, во время одной из последних своих операций он порезал палец. Лишь две недели провел великий врач-новатор заживо погребенным в доме для умалишенных. «Больничная смерть», причину которой Земмельвейс видел в заражении крови, не пощадила и его…